Рассказ о невероятном путешествии в дикие джунгли Эквадора, в национальный парк Ясуни. Мы прошли на лодке по рекам Кононако и Ширипуно, и остановились на две недели в деревне Бамено с индейцами ваорани.
“В парке Ясуни до сих пор живут дикие индейцы Эквадора, которые охотятся отравленными стрелами” — как бы невзначай бросил Энам. Я скептически прищурилась: “Какие индейцы в 21 веке?”, но решила поехать с ним на разведку. Благо моего попутчика Эрика уговаривать не пришлось — он всегда был готов поддержать самую отмороженную идею.
Содержание
Знакомство с Пенти Байхуа
В порту Франциско де Орельяна — местные жители называют его просто Кока — мы встретились с лидером сообщества Бамено, Пенти Байхуа. Он пригласил нас в гости, предложив лишь скинуться на бензин для лодки.
Пенти живет в деревне Бамено, в самом сердце национального парка Ясуни. Он принадлежит коренному народу ваорани, которые до сих пор ведут традиционный образ жизни.
Деревню Бамено посещают экспедиции от BBC и National Geographic, которым интересны индейцы Эквадора, и юристы, которые помогают коренному населению бороться против нефтяного бизнеса. Туристов туда возят редко, так как на территории парка до сих пор живут не контактировавшие с внешним миром, агрессивные племена.
Путешествие по реке Ширипуно
Два часа мы ехали на машине по дороге Аука. Название переводится с языка кечуа как «Дорога дикарей», потому что народ кечуа долгое время враждовал с ваорани — отсюда и циничное название. Современная дорога была построена в Ясуни нефтянойкомпанией «Texaco» в 70-х годах для транспортировки рабочих и машин к нефтяным разработкам.
В последнем поселке на пути мы купили питьевую воду (для нас), рис и пару бутылок кока-колы для жителей Бамено. Через полчаса мы высадились у офиса охранников национального парка Ясуни на реке Ширипуно.
Там глухих джунглях скрываются две группы ваорани, которые ни разу не контактировали с остальным миром. Однако несколько сообществ имело контакт с людьми в 60-х, поэтому у них есть генератор для электричества, они носят одежду (иногда), и пьют кока-колу. В такую контактировавшую с цивилизацией деревню мы и отправились. Несмотря появившийся в деревне прогресс, члены общины все также охотятся, ходят без штанов и не говорят по-испански.
Вначале нас не хотели пускать в парк, так как территория опасная. Однако останавливать нас не стали, но напомнили, что в джунглях нет связи, охраны, врачей, и вертолетов тоже нет. Но мы уже махали им из лодки, удаляющейся в закат в неизвестность.
Так началось наше 3-дневное путешествие по реке Ширипуно.
Участок, отмеченный на карте красным, так называемую Неприкосновенную зону, нужно было проскочить как можно скорее и бесшумнее, чтобы не нарваться на конфликт с племенами. Само собой, все пошло не по плану.
Ночь в палатке на территории неконтактных индейцев
Вышли в путь мы поздно вечером, когда оставалось лишь два часа солнечного света. Стоял период засухи, поэтому мы то и дело садились на мель, а торчащие из воды ветки скребли по дну нашего суденышка.
Бенти явно торопился добраться до какой-то деревни, но ночь застала нас врасплох посреди реки. Мы разбили лагерь на берегу. “Нехорошо” — пробормотал наш капитан, и приказал не ходить далеко в лес, — “Они следят за нами».
Мы поставили палатку у воды, и подарили рыбу. Над рекой поднялась полная луна с кроваво-красным ободком. “Кто-то умрет” — мрачно прокомментировал цвет луны Пенти. Стоит ли говорить, что спалось мне в ту ночь плохо.
Ваорани верят, что если в полнолуние вокруг луны образуется красный ободок — это знак, что кто-то в сообществе умрет. Луна для них обозначает человека, а красный цвет символизирует землю. Ваорани также, как мы, хоронят усопших в земле — отсюда и примета.
Бледная луна ярко освещала берег. В густых зарослях вокруг мне представлялись дикие индейцы и ягуары. Что-то проползло у меня по спине, когда я вышла посреди ночи из палатки в туалет. Палатка сияла каким-то потусторонним мертвецким светом и слегка шевелилась. Подойдя поближе, я обнаружила миллион белых бабочек, облепивших мой дом. Умеренность — это не про джунгли. Здесь вселенная разыгралась не на шутку в своем изобилии.
Деревни ваорани на реке Кононако
Второй день мы продолжили идти по реке, заезжая в гости к семьям в прибрежных деревнях. Река Ширипуно плавно соединилась с рекой Кононако. Теперь по правую руку от нас лежала та самая таинственная Неприкосновенная зона. Уже завтра мы достигнем поселения Бамено, которое зажато с двух сторон территорией изолированных племен.
В типичном поселении ваорани у каждой семьи есть общая кухня и несколько деревянных индивидуальных домов. Те, что стоят поближе к воде, построены на сваях на случай разлива реки.
Нас пригласили на кухню — просторный шалаш с земляным полом. Вдоль одной стены стоял длинный стол и печка на дровах, у другой висели гамаки. Сказывается близость города. В других сообществах готовят на костре и едят руками, сидя на земляном полу. Эту деревушку часто посещают туристические группы.
Я присела у груды отрубленных кабаньих голов. Туши коптились отдельно в углу. Веником из перьев попугая один из сыновей раздул угли, и поставил на них кастрюлю с желудками и кишками. В деревне ничто не пропадает зря.
Мы пили кофе и отдирали щеки от клыкастой кабаньей головы, выставленной на общий стол. Мясо кабана ваорани называют уре — это самое вкусное, что я ела в джунглях.
Читай также: Экзотические блюда Амазонки
Обратите внимание на стопы этой женщины. Индейцы Эквадора всю жизнь ходят босиком. Если привычку носить одежду им с горем пополам привили миссионеры, то от обуви они категорически отказываются. Женщина вспоминает: “Детьми нас одевали в европейскую одежду, а мы убегали в лес и выбрасывали ее. Потом привыкли”. Босиком и правда бегать по лесу гораздо легче. Мои сапоги засасывала грязь, она налипала и весила тонну, а босоногие индейцы шустро скакали, цепляясь пальцами ног за перекинутые через реку стволы деревьев.
Пока Пенти докладывал знакомым последние вести из города, я вышла прогуляться вокруг дома. На меня тут же истерично заверещала каракара — хищная птица-падальщик, которую держали как домашнего питомца. Рядом с ним к столбу была привязана обезьяна-невротичка, которая раскачивалась из стороны в сторону. Она, кажется, догадывалась, что в отличии от соседа-грифа, из нее скоро сделают наваристое рагу.
Гигантская рыба арапаима
Мы пошли дальше по реке. Лодка то и дело садилась на мель, и мы вылезали, чтобы ее подтолкнуть. Воды в реки было по колено, и с каждым днем она убывала — а с ней и шансы вернуться в город.
В сообществе ваорани не используют удочки, только леску и кусочек мяса с кровью на крючке для приманки. Мужчины охотятся при помощи копья. Девчонки за полчаса заполнили лодку отборными сомами, а мужчины торжественно попозировали для фото с уловом.
Вдобавок к сомам нам на пути попалась редкая рыба — арапайма, одна из самых крупных пресноводных рыб в мире. В ней практически нет костей, а мясо напоминает сочный стейк. Тушу размером с Эрика с трудом вытащили на берег четверо мужчин.
Как мы сели на мель на территории диких индейцев тароменане
К вечеру мы достигли места с белым флагом на берегу. Там в 2016 году дикое племя тароменане убило мужчину ваорани. Его жена осталась в живых, так как копье прошло насквозь, но не задело органов. Она притворилась мертвой, а когда индейцы ушли, забрав мачете и еду, она завела мотор и за 7 часов дошла до деревни. Там копье достали. В ответ на этот инцидент ваорани убили 30 тароменане и забрали в плен двух детей.
Мы с Эриком напряглись, наши спутники — тоже. Они жестами попросили нас не разговаривать, и начали выглядывать что-то в кустах. Вдруг женщины разделись до пояса и начали громко и жалобно кричать: “Мы — ваорани, мы такие же, как вы”. Я не знала, нужно ли мне раздеваться, но старательно косила под индейца.
И тут мы застряли на коряге. Она с шумом проскребла о дно и замуровала нас посреди реки. Тетки продолжать вопить, мужики толкать лодку, я — улыбаться. Через час мы сдвинулись.
Мы уже не успевали дойти до деревни до заката. Значит,снова придется ночевать бок о бок с тароменане. Пенти нашел заброшенный дом, где мы развели костер и повесили гамаки. Рядом с временным жилищем росли огромные, божественно сладкие папайи. Голодным в сельве не останется никто. Напряжение спало и мы заснули.
Животные эквадорских джунглей
Утром мы загрузили лодку сочными фруктами, зелеными бананами и другими товарами из супермаркета “Ясуни”. Я быстро привыкла к местному режиму дня: ложиться с заходом солнца, вставать с первым криком обезьяны-ревуна.
Оставался последний участок пути. К полудню мы должны были дойти до Бамено. Шел уже третий день, а я никак не могла привыкнуть к насыщенным цветам джунглей. Все казалось таким гипертрофированным, если куст — так кустище до небес, если птица — то не меньше, чем алый ара. Песчаные участки берега были усеяны миллионом желтых бабочек. На ветвях прибрежных деревьев торчали хохолки гоацинов — смешных птиц, которые пахнут как коровий навоз, поэтому на них никто не охотится.
Речные черепахи, как синхронисты, камнем падали в воду при виде нас. Крокодилы наоборот, застывали на берегу и не подавали признаков жизни. Мы подплыли к одному такому “бревну” и начали поливать его водой. Он даже не закрыл глаза. Когда я уже была готова выключить камеру, притворщик стремительно влетел в воду, обдав нас фейерверком брызг.
Деревня Бамено. История семьи Байхуа
Бамено — дом для тридцати семей ваорани. Это молодая деревня, ей чуть больше 30 лет. Еще в 80-х годах коренное население было кочевым, и не имело контактов с ни с цивилизацией, ни с другими племенами.
Первое вторжение на территорию ваорани случилось в 1950-х, когда в лесу обнаружили нефть. Прибыли рабочие компании Texaco и американские миссионеры, в задачу которых входило облагородить диких индейцев. Те, в свою очередь, точили копья и без сожаления расправлялись с нашествием иностранцев.
Дед Пенти в 1939 был взял в плен, и отправлен на добычу каучука в Перу. В то время на берегах Амазонки и ее притоков разразилась каучуковая лихорадка. Ее центрами стали Икитос, Пукальпа, Пуэрто Мальдонадо. Мужчина трудился где-то на современной границе Перу и Эквадора, на окраине парка Ясуни. В 1941 году, накануне войны двух стран, он вернулся в семью. В живых он нашел только своего сына Ахуа.
Послание миру от Ахуа Байхуа:
А это Кемпери, шаман Бамено и лидер семейства Байхуа:
Ахуа и Кемпери были guerreros — воинами ваорани. Свою жизнь они посвятили защите территории от нефтяников. В 1970 году начали появляться первые вышки, выкачивающие нефть в парке, а лесорубы прокладывали для машин широкие трассы посреди джунглей. Лес уничтожался со скоростью света, животные оставили нажитые места. Ахуа стал одним из организаторов кровавых нападений на лесорубов.
В 1980-м году семья Пенти встретилась с новым для них миром. Сам он называет это словом “вышел”. Ему тогда исполнилось три или четыре года — своей точной даты рождения мужчина, конечно, не знает. Цифры, испанский язык, одежда — все появилось в жизни Байхуа не так давно. Десять лет он провел в Тене, городе на окраине дождевого леса, из которого сегодня стартуют многочисленные рафтинг-туры по Амазонке. Джунгли вокруг были все те же, но жизнь круто изменилась. Там Пенти пошел в школу, выучил новый язык и спустя десять лет вернулся в только основанный тогда Бамено. Вместе с Мигелем он открыл в 1993 году школу, и начал активную борьбу за права ваорани.
Мигель и сейчас преподает в местной школе. Его отец тоже был герреро, который вместе с отцом Пенти истреблял вырубщиков лесов около Бамено в 1969 и 1970 годах. Родителей уже нет в живых — мать погибла от укуса ядовитой змеи, а отец от болезни. “Он умер совсем молодым” — сказал Мигель. Как оказалось, ему было 80 лет, тогда как многие ваорани доживают до ста. Жена учителя из племени кечуа, враждебного ваорани. Они познакомились еще в Тене, где мужчина ходил в школу. В деревне ее приняли, хотя близкой дружбы она ни с кем так и не завела.
