Мыс Фроуард | Как я переплывала реку в чилийской Антарктике

Привет! Не хочешь перейти со мной реку вброд голышом?

Так мы познакомились с Мэттом, лохматым американцем с пронзительно голубыми глазами. Шли последние дни моей работы в Пунта Аренас, а я так и не нашла себе компанию в поход на самый южный мыс континентальной Южной Америки. Он думал дня три, но все-таки согласился.

Мэтт — витающий в облаках писатель, который сплетает случайные диалоги и мимолетные детали в Историю. Чаще всего комедийную. Он постоянно повторял, что не любит походы, а в итоге оказался лучшим товарищем в горах, да к тому же и отменным шеф-поваром. Друзья, которые начинаются с похода — самые верные. С Мэттом мы в итоге путешествовали целый месяц, и общаемся до сих пор.

Поход к мысу Фроуад: отчет

Читай также: Как организовать поход на мыс Фроуард

Видео из похода

День первый. Таинственный мыс, которого никто не достиг

Деревня Сан Хуан — кемпинг после первой реки. 19 км

Поход на мыс Фроуард — один из самых капризных маршрутов Патагонии. В переводе с английского он так и называется Froward — упрямый, непокорный. Мыс находится на берегу Магелланова пролива, в 100 км от чилийского города Пунта Аренас и в 60 км от Пуэрто дель Амбре, где первые колонизаторы погибли от голода и непогоды. Он может стать вашим ночным кошмаром, если разыграется шторм, и я бы не хотела увидеть его в гневе. Но в редкие дни патагонского лета трек на мыс Фроуард прекрасен.

Всю неделю лил дождь. В дорогу нас провожал ветер, который который сносил вместе с рюкзаком и мокрый надоедливый снег. Вскоре показались три измученных чилийца. Ребята рассказали об ужасном шторме, о снегопаде, о ветре 110км/ч и двухметровом качке-бразильце, которых пытался переплыть реку в шторм и чуть не был смыт в океан. В конце они добавили, что русский парень смог переплыть реку и ушел вперед один. «My partner is Russian» — гордо заявил Мэтт и мы бесстрашно двинули вперед. Поворачивать назад в наши планы не входило.

Дорога до мыса Фроуард идет вдоль берега моря. Когда тропу перекрывали скалы, мы искали ленточку-указатель и веревку наверх. Там приходилось ломиться сквозь непроходимую чащу леса, чтобы снова спуститься на пляж с другой стороны. Иногда мы шли прямо по острым камням в воде.

У одной из таких скал сидел задумчивый американец. «Тут легко потерять тропу» — кивнул он нам. «Разве мы что-то потеряли?» — обмыла я окровавленную ладонь в море. Он указал на дорогу в лесу шириной с двухполосную трассу, которая вела в обход. Парень выглядел помятым, со странной глубинной мудростью в глазах. Он рассказал нам еще одну ужасную историю о шторме, который сломал его палатку на болоте.

Выброшенные штормом на берег водоросли покрывали пляж вонючим желто-зеленым одеялом. Один неверный шаг — и ты скользишь по этой смердящей массе вместе с рюкзаком, как на банановой кожуре. Еще сложнее подняться, не подскользнувшись вновь. Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая только покрикиванием птиц с красными длинными красными носами, и плеском волн.

Наконец мы дошли до первой реки, которую перешли по бревнам и бурелому, нанесенным штормом. На холме на другом берегу мы и разбили лагерь.

Коричневая жидкость, что мы набрали из реки, была соленой и отдавала какой-то гнилью даже после кипячения, а других источников воды рядом не было. К счастью, мимо прошла пара швейцарцев, которые подарили нам фильтр и чуть ли не насильно всунули в руки два плотных мусорных мешка. Без этих мешков наш поход бы не состоялся. Она сказали, что вода нормальная — просто штормом смысло торф с болота на горе, а пресную воду нужно набирать в момент полного отлива.

Уже через два часа начался прилив, который отрезал нас от окружающего мира, превратив наш холм в Ноев ковчег. Мы даже присмотрели пару удобных деревьев на случай, если вода поднимется выше.

День второй. Как не надо ходить в походы

Первая река — кемпинг до перехода третьей реки. 15 км. 

Берег моря, заваленный бревнами и мусором, напоминал о недавней катастрофе. Прохладный ветер щекотал голые плечи, пока я пила из консервной банки от оливок растворимый кофе, сидя на поваленном 10-метровом дереве. На природе все приобретает романтичный оттенок. Я подставила лицо скупому на ласки антарктическому солнцу. Нам предстоял самый сложный день с двумя переходами рек.

У скал поблескивало что-то очень крупное, размером с мешок картошки. «Морской лев!» — воскликнула я и вскинула фотоаппарат, готовясь к уникальным кадрам в стиле National Geografic. «Дохлый» — после недолгого осмотра тела заключил Мэтт. Я опустила камеру. Это был единственный представитель фроуардской фауны, повстречавшийся нам за пять дней.

Три километра тропы проходят по болоту. Оно мне представлялось как зеленая трясина с водяным и русалками, засасывающая в свои недра, поэтому я его панически боялась — даже больше, чем рек. На деле болото оказалось пружинистым колючим покрывалом, по которому можно прыгать как на батуте. Оно простиралось на километры во все стороны, и открывало потрясающий вид на побережье и горы.

Наконе мы подошли ко второй реке. Она мощным потоком устремлялась в океан, несмотря на полный отлив. Место перехода никак не было обозначено.

Совет: расписание приливов нужно брать в офисе CONAF, а лучше на маяке в начале тропы. В интернете оно корявое — наше отставало часа на два.

Пошел снег, тучи сгустились. Мы закрутили рюкзаки в плотный шар из мусорных мешков, оставив внутри воздух. Получился буек, который, по словам швейцарцев, можно толкать перед собой по воде. Внутри — вся одежда, камера, спальный мешок и еда. Если он утонет — придется идти целые сутки голышом в снегопад до ближайшей деревни.

Вдруг Мэтт не выдержал, разделся догола и вбежал в воду. И тут же вылетел на другой берег, вопя благим матом от холода. В самом глубоком месте вода достигала его подбородка. Я осталась на другом берегу в чем мать родила. Колени тряслись то ли от холода, то ли от страха. «Nothing but a peanut!» — подбадривал он меня, откупоривая Джек Дэниэлс.

Я подняла тяжелый рюкзак на плечи, и меня сразу перекосило на один бок. Мэтт ходит в спортзал пять раз в неделю, а у меня с детства «освобождение от физкультуры». В сильном течении я тут же потеряла равновесие, выронила рюкзак и меня куда-то понесло. Мышцы окоченели, ноги передвигались медленно. Течение уверенно толкало меня в сторону океана, до берега еще были добрые полпути.

Я уже говорила, что я не умею плавать?

Я вцепилась в рюкзак и начала грести к берегу одной рукой, захлебываясь водой. К счастью, надутый пузырем пакет не пошел ко дну, а остался болтаться на поверхности воды и даже выдерждал мой вес. С течением я боролась минут 10 минут. Наконец я выгребла на берег с бешено горящими глазами.

Хуже всего было осознание того, что для возвращения домой я должна повторить это снова — дорога до мыса Фроуард только одна.

На том берегу показалась пара ребят. К тому времени снегопад усилился, но мы все еще сидели в трусах на берегу, прихлебывая виски. Они спросили, как мы перебрались через реку. «Переплыли» — давясь от нервного смеха, ответил Мэтт. «А что, вода теплая?» — спроси парень, сняв один ботинок и потрогав воду ногой. «Ледяная!» — как ни в чем ни бывало ответили мы. Они ушли, покрутив пальцем у виска. Возвращаясь через пару дней в город, мы встретили несколько человек, которые уже знали о нас. Так рождаются легенды.

Мы карабкались по острым скалам над морем, снова потеряв обходной путь, а в волнах плескались дельфины. На горизонте вырисовывались заснеженные горы.

К пяти вечера мы дошли до третьей реки. Выглядела она немного меньше предыдущей. По нашим таблицам, отлив ожидался в 3 утра. Выбор трудный — или снова сунуться в глубокую реку, или идти наощупь холодной ночью, а потом еще темноте снова ставить палатку. Мы поломали голову, и решили сначала поесть. Пока мы решали как сделать соус бешамель из сухого молока к пасте, начался ливень.

Мы со всех ног бросились в лес, где я за рекордные пару минут поставила палатку и натянула тент от дождя. Насквозь промокший Мэтт в это время продолжал рассуждать об ингридиентах к пасте. С этого дня он дал мне прозвище «солдат». Вместо пасты пришлось поужинать орехами и консервированным тунцом.

Мы поставили два будильника на ночь для перехода реки, и синхроно смахнули его спросонья. Утро вечера мудренее.

День третий. Кемпинг у мыса Фроуард

Переход третьей реки — кемпинг у мыса и подъем к кресту. 6,4 км

Шесть утра не многим отличались от трех часов ночи ни по температуре, ни по состоянию души. Воды в реке не убавилось, но течение было слабое. Я снова замотала рюкзак в мусорный мешок, и приготовилась плыть, но воды оказалось по пояс.

Ледяная вода с утра бодрит, стало радостно. На берегу мы устроили пир горой на два часа, и выпили по три чашки кофе. В одном мы с Мэттом точно сошлись — в поздних стартах похода, медленном темпе и любви вкусно и много поесть.

Третий день был самым легким. Было много переходов по лесу, куда нужно карабкаться по веревкам. Там вас ждет глухой частокол кустов, поваленных деревьев, непроходимых дебрей, и все это нависает на океаном. Снова чувствуешь себя непослушным ребенком, первопроходцем, отважным конкистадором, пока хреначишь через всю эту глушь к заветной цели.

Первым обычно шел Мэтт, затем раздавался треск и приглушенное «Nailed it!». Там лес неожиданно заканчивался, и мой товарищ мешком сваливался на пляж. За ним катилась и я. Наверное, там была нормальная тропа — но мы ни одной не нашли.

Вода на этой части маршрута очистилась, мы на каждом шагу находили чистейшие ручьи. Мы много молчали — но это молчание не напрягало. Природа склоняет к созерцанию.

Наконец мы дошли до начала восхождения к мысу Фроуард. У подножия холма есть уютная площадка для кемпинга с видом на океан. Мы решили остаться там на весь день, хотя стрелка часов едва достигла полудня. Пока я устраивала кемпинг, мой товарищ притащил какие-то круглые оранжевые грибы, и настойчиво предлагал приготовить из них соус. Планирование ужина у нас начиналось еще за завтраком, и в мыслях о нем проходили добрые полдня.

Грибы циттария Дарвина — уникальный продукт Патагонии. Их открыл Дарвин по время путешествия на корабле Бигль в 1834 году. Это гриб-паразит, который внешне похож на бледно-оранжевый шар вроде неспелого персика.

Собирают циттарию Дарвина с сентября по ноябрь. Способа долгосрочного хранения гриба до сих пор не придумали, поэтому в Чили его почти не используют в кулинарии. На Огненной земле на выходе из супермаркетов бабушки торгуют мешочками со свежесобранными грибами по 1500 песо (150 рублей). Едят эти грибы сырыми, обычно добавляя в салат. Вкус у них пресный. Можно сделать севиче «cebiche de digüeñes» — мелко порезанные грибы, оливковое масло, лук, кориандр, лимонный сок и соль.

Я люблю кемпинг. Люблю носить свои теплые штаны, в которых, по словам Мэтта, я похожа на строителя, и завязывать спутанные волосы в хвост. Придумывать блюда мишленовских ресторанов из макарон и банки тунца. Люблю мыть посуду песком и мхом в ледяном ручье, когда пальцы не сгибаются от холода, и заползать в дом с гордо поднятой задницей. Пить у костра горячий чай с капелькой виски и ломтиком лимона, чтобы согреться вечером, и растворимый кофе утром, завернувшись в спальник. Это особенный, интимный мир, в котором чувствуешь себя частью природы и снимаешь маску, навязанную городом.

День четвертый. Мы дошли!

Мыс Фроуард — стоянка после болота. 15 км

Утром мы сходили к виновнику наших приключений — мысу Фроуард, самой южной точки континента, и решили возвращаться домой.

Вот он, конец континента. Я и не мечтала оказаться здесь, сидя на уроке географии в школе. Тогда все эти названия и точки казались такими скучными. На вершине холма в 1987 году был установлен металлический крест «Cruz de los Mares» в честь визита папы Римского в Чили.

Мыс Фроуард не всегда щедр на солнечные теплые безветренные дни . Хотя к нам он оказался благодушен, шутить с его гостеприимством мы не рискнули — но соблазн остаться еще на пару дней на природе был очень велик.

Берег был сплошь покрыт красными водорослями. В это время (конец ноября-начало декабря) на берегу от Чилийской Антарктики до Чилоэ начинается mareja roja или красный прилив. В океане цветут ядовитые водоросли, которые отравляют моллюсков, рыб, морских львов и даже китов. Они опасны и для человека, как как при попадании в организм парализуют дыхательные пути.

Мареха роха в 2016 году была объявлена экологической катастрофой. Бесконтрольное размножение этих водорослей одни исследователи связывают с явлением Эль Ниньо, которое прогрело океан до идеальных температур, другие винят бесконтрольный вылов креветок, которые питаются водорослями, кто-то ругает загрязнение океана. Особо пострадали лососевые фермы острова Чилое, потерпев убытки в 2016 году на 60 млн долларов — Чили одна из лидирующих стран по производству лососевых.

Недалеко от берега, покрытого выброшенными волнами красными водорослями, болтались рыбацкие лодки.

Из недр лодчонки появились пара рыбаков явно после хорошей попойки, и затянули «Оду линде сеньорите» — произведение, известное всем белым женщинам в Колумбии — пресиоса, линда, бонбон, амор, ай лав ю и прочие выражения восхищения. Признаться честно, я иногда скучаю по этой песне — все таки здорово каждый день чувствовать себя королевой, хотя бы и рыбацкого пошива.

Тут к нам подошел рыбак и помятый чех под два метра ростом. Судя по всему, это и был тот самый героический «русский», переплывший реку в шторм. Рыбак сказал, что этот мужик появился в районе их лодки в день шторма, без палатки, и за один день перешел три реки. Они приютили его на лодке — там он и завис на три дня.

Вторую реку, как выяснилось, нужно переходить прямо по океану — там, где отмечен трейл на maps.me. Он выглядит нелепо, будто его начертил пьяный рыбак, и я не особо доверяла ему. Мы сложили пожитки в мешки, заклеили даже самые мелкие дырочки скотчем, разделись догола — в общем, приготовились переплывать реку вновь.

Воды оказалось по щиколотку. Забавная была бы картина, если бы в тот момент к реке подошли другие туристы — два голых дурака в океане с мешками на голове бьются в конвульсиях истерического смеха.

Мы долго не могли найти вход в болото — наш ориентир «дохлый тюлень» был похищен каким-то ушлым недоброжелателем. К закату мы все же добрались до удобной стоянки.

День пятый. Возвращение домой

Стоянка у болота — вовращение в Пунта Аренас. 25,6км км пешком + попутка до города

Нам предстоял длинный переход по песчаному берегу, а после еще 7 километров по дороге до автобуса. Это был самый долгий переход за весь поход. По пути мы присмотрели уютный остров, до которого наверняка можно добраться в отлив.

Мы встретили нашего американца, у которого сломалась палатка. Мы отдали ему трофейные мешки, скотч и фильтр. «Ты та самая русская, которая переплыла реку?». Они уже знали легенду обо мне.

К вечеру мы добрались до автобусной остановки, но транспорта до Пунта Аренас не было. Мы сварили кофе на остатках газа, и вскрыли последнюю банку тунца. И тут в 8:30 вечера, в сумерках, перед нами остановилась единственная машина.

Мы бросились к ней. Водитель оказался бывалым походником и только спросил — дошли ли мы до мыса? Если дошли, то залезайте в машину, если сдались — сидите здесь. Мы гордо показали фотку у креста. Женщина протянула нам божественно вкусный сникерс, и мы поехали. Мыс Фроуард — это как особая секта, он объединяет.

Мы с Мэттом решили продолжить путешествие вместе. Огненная земля была так близко, а оттуда я грезила попасть на корабль в Антарктиду… 

Читай также: Автостопом по Огненной земле